губку. «Отчасти, – говорит Кейвор, – это губчатое строение естественно, но в значительной степени – также результаты работы поколений селенитов. Огромные круглые насыпи из скал и земли образуют вокруг туннелей большие кольца, которые приняты были земными астрономами, введенными в заблуждение ложной аналогией, за вулканы».
В такую шахту селениты спустили Кейвора при помощи аппарата, названного им воздушным шаром, сначала в чернильный мрак, а затем в фосфоресцирующий свет. Послания Кейвора свидетельствуют о том, что как ученый он был удивительно невнимателен к подробностям, но мы догадываемся, что этот свет обязан своим происхождением потокам и каскадам воды, «без сомнения, содержащей в себе фосфоресцирующие организмы». Вода стекала к Центральному морю. Когда же спустились вниз, то, как говорит он, «селениты также начали светиться». И наконец далеко внизу он увидел нечто вроде озера из холодного огня – воды Центрального моря, сиявшего и клокотавшего, «подобно закипающему светящемуся голубому молоку».
«Это лунное море, – говорит Кейвор в одном из последних сообщений, – не находится в покое: солнечное притяжение гонит его непрерывным потоком вокруг лунной оси; оттого на нем наблюдаются странные бури, воды его кипят и шумят, а по временам над ним веют холодные ветры и слышны раскаты грома, которые отдаются вверху и в туннелях огромного муравейника. Только тогда, когда вода находится в движении, она излучает свет, в редкие же периоды покоя вода темная. Если смотреть на море, то его воды подымаются и падают маслянистой зыбью, хлопья и большие полосы сияющей, пузырчатой пены подымаются вместе с тяжелыми, слабо сияющими волнами. Селениты плавают по пещерным туннелям и лагунам на маленьких плоскодонных лодках, похожих на выдолбленные челноки, и перед моим путешествием к галереям вокруг обиталища Великого Лунария, властителя Луны, мне позволено было даже совершить небольшую экскурсию по водам моря.
Пещеры и галереи очень извилисты. Значительная часть этих путей известна только опытным морякам среди рыбаков, и нередко селениты пропадают в лабиринтах. Там водятся, как мне рассказывали, странные существа, хищные и опасные твари, которых не в силах была уничтожить наука Луны. Среди них замечательна рафа, спутанная масса двигательных щупалец, размножающихся при рассечении на части, и тзи – колючее животное, которое никогда не бывает видимо: так тихо и внезапно оно нападает…»
Затем Кейвор дает кое-какие описания. «Эта экскурсия напомнила мне о Мамонтовых пещерах, о которых я читал когда-то; если бы у меня был желтый факел вместо голубого света и солидный лодочник с веслом вместо селенита с лицом каракатицы, стоявшего у машины на корме челнока, – я мог бы подумать, что внезапно вернулся на Землю. Окружавшие нас скалы были очень различны: черные, бледно-голубые, изрезанные прожилками, а однажды они заблестели и засверкали так, как будто мы вошли в сапфировый грот. Бледно фосфоресцирующие рыбы поблескивали и исчезали в светящейся глубине. Затем показалась длинная ультрамариновая аллея вдоль одного из каналов внутреннего обращения и пристань. Иногда мелькала гигантская, кишащая селенитами шахта какого-нибудь вертикального прохода.
В одной обширной пещере, изобиловавшей сверкавшими сталактитами, многочисленные люди заняты были рыбной ловлей. Мы поплыли мимо одной из них и увидели длинноруких рыбаков-селенитов, забрасывавших сети. Это были низкорослые горбатые насекомые с очень сильными руками, короткими ногами и морщинистыми масками вместо лица. Когда я глядел, как они вытягивают сеть, то она мне казалась самым тяжелым предметом на Луне. К ней привязаны были грузила, – без сомнения, из золота, – тянули ее очень долго, так как в этих водах прятались в глубине самые крупные съедобные рыбы. Рыба в сетях блестела голубым полумесяцем, голубой светящейся струей.
Среди добычи попалось какое-то яростное черное животное с многочисленными щупальцами и неприятным выражением глаз. Появление его вызвало страшный визг и писк. Селениты торопливо разрубили его на части своими маленькими топориками. Отрубленные щупальца продолжали прыгать и извиваться. Впоследствии в лихорадке я все бредил этим чудовищным существом, с такой силой и стремительностью выплывавшим из глубины неведомого моря. Это было самое деятельное и злое из всех живых существ, которых мне пришлось встретить внутри Луны…
Поверхность этого моря на двести миль, если не больше, ниже поверхности Луны. Все города Луны расположены, как я узнал, над этим Центральным морем в пещерах и искусственных галереях и сообщаются с внешним миром гигантскими вертикальными шахтами, выходы которых образуют „кратеры“, как их называют земные астрономы. Крышку, покрывающую подобное отверстие, я видел во время скитаний по поверхности Луны еще до моего плена.
О внешней части Луны я до сих пор мало знаю. Там имеется колоссальная система пещер, в которых лунные стада находят себе убежище в течение ночи, бойни и тому подобное. В одной из этих пещер мы с Бедфордом выдержали сражение с селенитами-мясниками. Я видел потом нагруженные мясом воздушные шары, спускавшиеся из мрака. До сих пор я обо всем этом знаю не больше, чем очутившийся в Лондоне зулус о британских запасах хлеба. Однако ясно, что эти вертикальные шахты и растительность на лунной поверхности должны играть существенную роль в вентилировании и обновлении лунной атмосферы. Однажды после моего освобождения я наблюдал дувший в шахте сверху вниз холодный ветер, затем такой же ветер, но только теплый, вроде сирокко, подувший снизу вверх и вызвавший у меня лихорадку. Через три недели я заболел какой-то лихорадкой, и, несмотря на сон и хинные таблетки, которые я, к счастью, захватил с собой, я долго болел: меня знобило. Болезнь протянулась почти до того времени, когда меня повезли к Великому Лунарию, властителю Луны.
Я не стану распространяться о моем горестном положении, – прибавляет он, – в эти дни моей болезни». И он подробно останавливается на разных мелочах, которые я опускаю. «В течение долгого времени, – говорит он, – у меня была чрезвычайно высокая температура, и я потерял всякий аппетит. Длинные промежутки бодрствования сменялись сном с мучительными кошмарами. Однажды я так ослаб, точно лежал при смерти, в истерике. Я тосковал по ярким краскам среди однообразного голубого света…»
Затем он снова сообщает о лунной атмосфере. Астрономы и физики говорили мне, что сообщение Кейвора не противоречит тому, что нам известно о Луне. «Если б у земных астрономов хватило мужества и воображения сделать смелые выводы, – говорил мистер Вендиджи, – то они предсказали бы почти все, что сообщил Кейвор о Луне. Мы знаем, что Луна и Земля – спутники, один больше, другой меньше, из одной и той же материи. И так как плотность Луны составляет лишь три пятых плотности Земли, то вполне вероятно, что Луна внутри губчатая». «Не было никакой необходимости, – сказал также сэр Джебес Флэп, наиболее талантливый популяризатор звездных
